Любая болезнь – выбор самого человека. Это аксиома. Для пациента важно болеть, потому что так он реализует то, чего не может осуществить в здоровье. И вся онкопсихология вращается вокруг этой идеи. Нужно понять, чего человек достигает онкологией и найти, как можно это получить в состоянии здоровья. Когда онкопациент болеет, у него иммунитет начинает работать иначе: не видеть раковые клетки. При этом у здорового человека иммунная система уничтожает их, то есть может дать им ответ.


Получается, что онкопациент чему-то не может дать ответ, не может найти, в какую сторону своей жизни надо посмотреть, чтобы измениться. Кроме того, иммунитет – это интерес к жизни. А у больных онкологией он слабый или уже совсем отсутствует. Когда я с человеком начинаю говорить на эти темы, у него начинает меняться мнение. И очень важно закрепиться в этом изменении. Поменять образ жизни, мышление ежедневными действиями.


Очень часто сталкиваемся с тем, что пациент обрастает большим количеством страхов. Страх – это очень энергозатратное состояние. Когда мы боимся чего-то, то тратится огромное количество энергии. Это означает, что где-то она не реализуется в жизни, человек не хочет решать какую-то задачу, и ему проще бояться, проще решать иллюзорную проблему в виде канцерофобии или другого страха болезни. Чтобы выйти из этого состояния, нужно понять, где именно человек не принимает решения в жизни.

Неспособность менять свою жизнь, своё мышление и тип поведения характерна для позиции жертвы. Это одна из трёх ролей в треугольнике Карпмана. А две других: спасатель и агрессор. Вы, наверное, спросите: а какая связь? Так вот, жертва всегда находится в позиции слабости. Она перекладывает ответственность важных решений в своей жизни на того, кто играет роль спасателя. И у неё всегда есть агрессор или тиран, от которого всё зависит или который во всём виноват Жертва чувствует безысходность, психологическое давление, бессилие, сильную вину, даже за то, что болеет.


Есть ряд факторов, как определить, что человек находится в состоянии жертвы. Специалисты клиник Раевского всегда ищут возможность вывести пациента из состояния жертвы. Но они не выступают в качестве спасателей. Кстати, эта роль – очень тяжкое бремя. И пока ты спасатель человеческих жизней, пациент будет жертвой. А вот сам спасатель будет уставать от этой роли и непременно будет в определённые моменты становиться тираном. Нередко наши пациенты делятся тем, что врачи, с которыми они работали раньше, были прекрасными и милыми. А когда терапия не сработала, то стали говорить, что пациент сам виноват, сам это допустил. И эти случаи нередки.


В прошлом году нашу команду пригласили к сотрудничеству с благотворительным фондом, который работает с жертвами домашнего насилия. Как правило, это мамы с маленькими детьми. Нас попросили рассказать, как мы работаем с пациентами, поговорить, поработать с психологами фонда. Наша команда столкнулась с тем, что половина этих сотрудников пошли в эту сферу из-за того, что им хотелось спасти мир, людей и сирот. А затем незаметно для себя они стали замечать жестокость, злость, негодование и очень тяжёлое непринятие тех, кого они пришли спасать. Это самая распространённая смена ролей, которую мы видим на сегодняшний день. Потому что для большинства «спасателей» бремя ответственности невыносимо.


В клинике Раевского мы непременно работаем таким образом, чтобы разделение ответственности было поровну между специалистами и пациентами. И если пациент никак не хочет меняться, то тогда мы можем человеку открыто сказать, что нашей ответственности не хватит, чтобы ему помочь. Это просто невозможно.


А вот как определить, распознать в себе спасателя? Это очень интересный вопрос, и он про честность. Она должна присутствовать в любой терапии, будь вы психолог, доктор или другой специалист. Это предполагает, что любой запрос пациента должен быть для вас выносимым. Вы должны этот запрос выдерживать. Если какой-то внутренний блок не даёт это сделать, то специалист входит в определённую роль по отношению к своему пациенту, и уходит этот момент прозрачной честности, в котором только и возможно создание терапевтического пространства. Это понятие касается не только психологов, но и докторов, а также самой темы выгорания как такового.

Мы должны понимать, что в треугольнике Карпмана только меняются роли. Ни одна из них не является здоровой и не ведёт нас к ресурсу, к глубинному пониманию своего состояния и понятия, зачем мы выбрали эту профессию и что человеку сейчас можем дать. Этого понимания в треугольнике нет. Ведь если я спасатель, то должна быть жертва. Жертва иногда вызывает жуткую жалость, сажает на крючок этой жалости. Она умеет это в совершенстве. Но вы спросите: «А что мы можем дать взамен этой жалости?» И тут стоит упомянуть сострадание. Когда меня спрашивают, в чём же разница между жалостью и состраданием, то я говорю, что она колоссальная. Вот, к примеру, я вижу человека в луже. И здесь жалость – это лечь рядом с человеком в неё. Но тогда я тоже буду в этой грязи. Сострадание начинается тогда, когда я осознаю, что человек попал в беду. Я протягиваю ему руку, но остаюсь в позиции силы, стоя твёрдо на ногах, на сухой и чистой почве, видя путь этого человека. Даю руку, чтобы вытащить его из этой лужи. Если он не хватается за эту возможность, то остается в луже. Ему, как минимум, нужно взяться за мою ладонь и сделать усилие, чтобы подняться оттуда, то есть 50 на 50 приложенные взаимные усилия. Здесь наблюдается очень чёткое решение человека. Но при этом и мы должны быть сильными и эмоционально устойчивыми, как специалисты. И такими можно стать, выбрав путь исследователя. Ведь у него подход к человеку каждый раз будет другой. С каждым он общается по-новому, ищет, как не войти в этот треугольник и найти в себе такую позицию по отношению к пациенту: доверия, глубокого понимания и принятия, исследования и силы. Но сила эта проявляется не так, что я всесилен или я на тебя могу давить, потому что у меня есть авторитет, а в том, что я всё в себе выдерживаю. И всегда могу поддержать, найти верные слова, правильные ответы на те вопросы, которые задаёт сам пациент или ситуация, в которую попали они с доктором.


Итак, хочется подвести итог. Спасатель может выйти из треугольника Карпмана, став исследователем, проявив искреннее сострадание к жертве. Самой жертве нужно взять ответственность за свою жизнь, свои мысли и решения. Ей важно самой стать изменением и идти вперёд по выбранному пути. А агрессор, как правило, – это тот же спасатель, у которого не получается помочь жертве.